Рождение и детство его светлости Мухаммада (да благословит Аллах его и род его!)
Аравия, которую ещё называли «выжженной землёй», представляла из себя жаркие пустыни, бескрайние песчаные долины и холмы. Безводный край. Край, где ничего не произрастало, кроме пустынной колючки, которую там называли «растительностью». Жилища арабов, если это можно было называть жилищами, больше походили на склеп, где существо под названием «человек», копошась, проводило свою скудную жизнь, питаясь финиками и гнилой водой.
Войны и междоусобицы являлись прочной основой общественного строя того времени. Мекка представляла собой храм идолов. Жители – торговцы и ростовщики, скупающие человеческие души за дирхемы и динары.
Племенной образ жизни и скотоводство, сопряжённоё с жёстким гнётом обездоленных, был неотъемлемой частью общественного строя Аравии. Духовный кризис, возникший в Аравии, был только частью того мирового духовного кризиса, одной из свидетельств которого был гнёт, разрушивший спокойствие и социальный порядок в обществе.
Та группа богачей и ростовщиков, занимавшаяся в Мекке торговлей, приобретала незаконными путями огромное состояние, эксплуатируя слабые и низшие слои общества. В действительности, ростовщичество и жёсткая эксплуатация, которую проявляли они, способствовала лишь увеличению противоречий и усиливала духовное обнищание.
Арабские племена по причине своего невежества преклонялись явлениям природы или идолам. Кааба же была превращена в языческий храм[1].
Неблагопристойные обычаи и уклад жизни уничтожал величие целой нации. Противоречащая человеческим принципам, развращённость арабов до Ислама, привела к следующей ситуации, о которой в истории говорится:
«Её плодами были нравственное разложение и преступность, пищей – мертвечина, лозунгом – страх, логикой – меч…»
Согласно своим ошибочным предположениям, арабы признавали более достойными и предпочтительными лишь тех, кто происходил из арабов, в ком текла арабская кровь. Точнее говоря, тогда, в эпоху первоначального невежества (джахилия)[2], хорошо знакомый двадцатому веку национализм, в своеобразной ему окраске, стал культом доисламской Аравии. Каждое племя, гордилось тем, что обладает теми или иными качествами, считая это для себя отличительным критерием.
Набеги, совершение грабежей, варварство, гнёт, агрессия, вероломство – наглядная характеристика, которую можно было бы дать арабам того времени. Убийство расценивалось ими истинной доблестью и мужеством!…
Дочь в семье означала позор, и, нередко, крайняя и унизительная бедность вынуждала араба отказаться от ребёнка, убив или же закопав живьём в могилу невинное дитя. Когда же араба-язычника возвещали о рождении дочери, от негодования лицо его становилось чёрным. Отец уединялся, и всё размышлял, как поступить с младенцем: принять на себя позор, оставив его, или же нет - зарыть живьём в землю (и тем самым не запятнать своё достоинство, ибо порой, наличие даже одной девочки в семье воспринималось предосудительным)[3].
Таким образом, исходя из вышесказанного, следует, что арабский народ проживал в глубокой трясине разврата и духовного упадка. Арабы превратились в свирепых людей и разбойников. Они, как и многие другие народы мира следовали суевериям, выдуманным и необоснованным легендам в качестве «религии».
Совершенно очевидно, что основательное преобразование подобного общества было необходимо. Но, этим движением возрождения должен был руководить божественный человек, направляемый самим Всевышним. Поскольку, только в таком случае, он способен будет избегать совершения ошибок и просчётов. На пути к достижению благоустройства общества он не будет руководствоваться корыстолюбием. Уничтожая своих личных противников, не будет преследовать свою заинтересованность, делая это под видом «фильтрации» непокорных ему элементов. Напротив, такой человек будет пытаться изменить этих людей в лучшую сторону. Он будет работать на пути Аллаха и во благо народа. Ибо, однозначно одно: вождь, лишённый моральных и нравственных качеств, не в состоянии исправить общество и вывести его к спасению. Это дано сделать исключительно божественным предводителям. Именно с помощью вдохновения свыше, они способны глубоко и всесторонне преобразовать индивидуальные и социальные аспекты жизни человека.
А теперь, настало время посмотреть на нового мирового предводителя, на его личность и изменения, которые он принёс с собой… Рождение и детство его светлости Мухаммада
…Мекка была погружена в темноту и тяжёлое молчание. Ни следов жизни, ни проявления деятельности. Лишь высоко в небе, луна медленно всходила из-за гор, разливая свой тусклый и нежный свет на простенькие домишки и на отдалённые от города пески.
После полуночи упоительный ветерок охватил горячие земли Хиджаза, подготавливая их на недолгое время для отдыха. В это же время, звёзды присоединились к этому бесхитростному пиршеству, придавая ему блеск, великолепие и оживление. Они смотрели вниз и улыбались жителям Мекки.
Едва забрезжил рассвет, как в том райском воздухе послышалось оживляющее пение бодрствующих и пробуждающихся рано утром птиц. Будто бы они изливали душу возлюбленному!
Наступило утро, но до сих пор в городе царило неясное молчание. Все были погружены в сон, и лишь Амина не спала. Она ощутила боль, которую ждала… Понемногу боль усиливалась… Неожиданно, она заметила в своей комнате несколько незнакомых и лучезарных женщин, от которых исходило благоухание. Роженица была поражена. Кто они? Как вошли в закрытые двери?!…[4]
Не прошло много времени, как появился на свет дорогой сердцу Амины младенец. После долгих месяцев ожидания, ранним утром, семнадцатого рабби’ аль аввала её глаза осветились рождением ребёнка.
Все были рады появлению маленького Мухаммада. Но в то же время, как младенец озарил одинокую опочивальню Амины, рядом с ней не было её молодого супруга Абдаллы. Ибо, так сложилась судьба, что по возвращению из поездки в Сирию, он умер в Медине и был там захоронен, покинув Амину навсегда[5].
[1] «Нахдж аль Балага», Алламе Хуи, том 2, стр. 173; «Тарих джамеи адъян», пер. Али Аскар Хикмат, стр. 479.
[2] Если вас интересует тема невежества современного мира, то прочтите персидский перевод книги «Джахилийят аль Карн аль Ишрин», написанную Мухаммадом Кутбом.
[3] Взято из священного Корана, 16:58-59; 17:31. Также был использован «Тафсир аль Мизан», том 12, стр. 294.
[4] «Бихар аль Анвар», том 15, стр. 325.
[5] «Камиль ат-таварих», стр. 10; «Табакат», том 1, стр. 61; «Бихар аль Анвар», том 15, стр. 125.
