Существует пословица: кто помогает тирану, того он подвергнет суду. Она относится не столько даже к отдельным людям и их личным взаимоотношениям, сколько к общим отношениям, касающимся интересов нации и государства.
В нашей истории мы наблюдаем самое интересное воплощение этой пословицы, когда волна свободы среди арабов отхлынула с приходом к власти третьего халифа, позволив членам его семьи свободно запускать руку в дела мусульман и арабов для удовлетворения собственных желаний. Когда прогрессивное движение в Исламе сменилось феодализмом, реакцией и выгодничеством, с Муавией и его преемниками у власти. Когда свободолюбивые арабы и мусульмане, которые произвели великую исламскую революцию путем больших жертв и под руководством Пророка, осознали опасность для будущего Ислама со стороны восходящего Омейядского влияния, тогда они все вместе сгруппировались вокруг великого лидера, которому одному суждено было отстаивать цели исламской революции – они все собрались вокруг Али бин Аби Талиба.
Они все собрались вокруг Али, и не было среди них тех, кто не принес бы жертвы и не подвергся испытаниям, никого, кто не был бы преследуем из-за величайшего мирового движения под знаменем Пророка Мухаммада (да будет мир над ним и его семейством!). Что касается их противников, среди них не было таковых, кто не сражался бы против Мухаммада, не обращался с ним жестоко, и не принял Ислам только удостоверившись в неминуемой исламской победе. Не может быть случайностью то, что Абу Бакр был на стороне Мухаммада в день битвы при Бадре, в то время как его сын Абдуррахман был на стороне язычников, сражаясь против Пророка и его сподвижников, в числе которых был его родной отец. Если бы Пророк не остановил его, Абу Бакр выступил бы против собственного сына в тот день. И опять нельзя считать случайностью то, что когда две группы снова встали друг против друга, Абдуррахман оказался не на стороне Али, а с его врагами, имея в руках тот же меч против Али и его сподвижника Мухаммада бин Аби Бакра – своего родного брата – который он обнажал против Пророка и его сподвижника Абу Бакра в День Бадра. Неслучайно и то, что командиры армии, выступившей против Али, как на подбор оказались все те, кто либо сами сражались против Пророка, либо их отцы, если последние умерли до начала битвы при Сиффине.
Абу-ль-Аавар Ас-Силми
В нашем историческом исследовании мы были поражены, узнав о том, что имя командира реакционных сил при Сиффине – Абу-ль-Аавара Ас-Силми – не упоминается среди тех, кто сражался против Пророка в период первоначального становления Ислама. Историки не говорят о том, какую роль сыграл он в мучениях и преследованиях Пророка и его сподвижников. Нас поразило то, что против Али выступил человек, о ком не имеется записей об участии в сражениях против Мухаммада или противостоянии ему. Но это поражение скоро испарилось в один день, когда мы прочитали имена предводителей сил окружения, осадивших Пророка под общей командой Абу Суфьяна, когда Пророк предпринял против них меры, вырыв ров, по совету Салмана Аль-Фарси. Там мы находим имя Суфьяна бин Абд Шамса Ас-Силми, который был союзником Харба бин Умаййи, будучи вождем Бану Салим в битве при Хандаке. Историк, составивший этот список, оставил отдельное упоминание о том, что этот человек был отцом Абу-ль-Аавара Ас-Силми, находившегося в рядах Муавии в сражении при Сиффине[1].
Те же старые мечи
Тогда мы сразу поняли, что мечи, поднятые против Пророка, были снова подняты против Али. Умерший отец завещал свой меч своему сыну, дабы тот сражался против Али.
Таким образом, сражения, устроенные против Али, были на самом деле продолжением сражений, развязанных против Пророка. Но более поздние сражения велись под маской Ислама, после того как он был лишен его подлинного духа и заменен вместо идеальной системы, призывающей к справедливости, свободе, равенству и знанию автократическим правлением, известным тиранией, жестокостью, несправедливостью, феодализмом, лживостью, военщиной, убийствами и грабежами.
Саад бин Аби Ваккас
Мы говорили, что свободолюбивые арабы и мусульмане собрались вокруг Али, намереваясь защищать наследие Ислама и охранять послание, данное Пророком. Но были и некоторые исключения. Несколько человек не поняли истину, и некоторые из них сохранили нейтралитет в разгар сражения, не будучи в состоянии участвовать в даровании победы правому делу. Нейтралитет в подобные моменты – это косвенная помощь враждебной стороне.
Одну из этих нейтральных групп представляли Саад бин Аби Ваккас и Абдуллах бин Умар. Другой группой, с самого начала примкнувшей к врагам, была группа Мугиры бин Шаабы. Помимо них, была и другая группа, предавшая истину в самый критический момент. Эта группа оставила и предала правую сторону. Ее представлял Ашъас бин Кайс. Пословица, процитированная нами в начале этого раздела, не подходит более ясно ни к какой группе, кроме этих.
Выдающийся сподвижник Пророка, друг Абу Бакра и Умара, шестой человек, ставший мусульманином, командующий кампанией при Кадисии, оказался унижен до того, что был вынужден отправиться с делегацией к такому человеку, как Муавия. Человеку, не иемющему никаких прошлых заслуг, и величайшим желанием которого было удостоиться благосклонного взгляда Саада и его сподвижников в день падения Мекки, чтобы не подвергнуться унижению и бесчестию, если не смерти. И обстоятельства вынудили Саада отправиться к Муавии, чтобы быть оскорбленным, униженным и получить резкий отказ.
Если Саад принял позицию нейтралитета, то его сын Умар бин Саад прибился к ложной стороне и потонул во лжи. Таким образом, его отец не помог правому делу, сохраняя нейтралитет, а его сын оказал открытую поддержку противнику. Таким образом, отец оказался человеком, который не был ни героем, ни ответственным за что-либо, как миллионы людей, что провели свою жизнь, разгуливая по улицам, день за днем, не привлекая внимания и не вызывая никакого эффекта. Он был унижен до такого состояния, что был отчитан Муавией и получил от него резкую отповедь, чего уже достаточно для того, чтобы разбить человеческое достоинство, честь и навлечь презрение окружающих. И это случилось с ним после того, как он жил в компании Пророка, после того как прожил жизнь полководца и много раз одерживал победу.
Смерть дала ему упокоение и мир раньше, чем с ним могло приключиться худшее. Он умер, не зная, что было уготовано ему, и как судьба приготовила ему наказание за его предательство истины, и за поддержку неправды, оказанную его сыном.
Мухаммад бин Саад бин Аби Ваккас
У Саада был другой сын по имени Мухаммад. Он жил до тех пор, пока Омейяды не достигли вершины своего могущества. Он дожил до того, что увидел Хаджжаджа правителем мусульман. Он и сам оказался в руках Хаджжаджа. Когда это случилось, Хаджжадж принялся оскорблять его, взял палку и стал избивать его, пока не хлынула кровь. Мухаммад бин Саад воззвал о милосердии. Затем он сказал Хаджжаджу: «Если ты считаешь это уместным, напиши Абдул-Малику бин Марвану. Если он пошлет мне помилование, ты тоже будешь причастен к моей благодарности, а если отпишет противоположное этому, тогда ты выполнил свой долг». Хаджжадж подумал некоторое время. Затем он повелел обезглавить его и это было исполнено. Таковым был результат той позиции, которую заняли Саад и его сын Умар. Тот же самый меч, который Саад отказался обнажить в поддержку правды, и который его сын Умар обнажил в поддержку неправды, стал причиной бесчестия его другого сына, и, в конечном итоге, его смерти.
Абдуллах бин Умар
Абдуллах бин Умар отказался принести присягу верности Али бин Аби Талибу и занял нейтральную позицию, как и Саад бин Аби Ваккас. Он дожил до того, как увидел омейядские армии входящими в Медину под командованием Муслима бин Акабы. Затем, тот, кто в свое время отказался принести присягу верности Али, был принужден командиром омейядского отряда, вместе с другими, принести присягу, говоря, что они были «самыми низкими рабами Йазида бин Муавии». Абдуллах бин Умар принес эту присягу, потому что иначе оказался бы убит.
Абдуллах бин Умар отказался поддержать Али бин Аби Талиба и занять свое место в рядах свободолюбивых сторонников истины. Но время заставило его пройти в рядах «самых низких рабов» и заставило его самого признать тот факт, что у него не было настоящей свободы и он был поистине низким рабом. Он видел и пережил еще больше. Он дожил до правления Хаджжаджа. В один день он прибежал к Хаджжаджу, когда последний спал. Хаджжадж спросил у него, что он хочет. Он сказал: «Я боюсь, что могу умереть, не успев принести присягу верности Имаму. Поэтому протяни свою руку, чтобы я мог принести присягу Повелителю верующих Абдул-Малику бин Марвану». Хаджжадж поиздевался над ним и протянул свою ногу, говоря: «Вытри мне ноги».
Абдуррахман бин Мухаммад бин Ашъас
Другая группа была представлена Ашъасом бин Кайсом и его сыновьями – в нее входили те, кто остался глух к призыву Правого дела и Истины. Конец потомков этой группы не отличался от участи потомков остальных.
Этот Абдуррахман бин Мухаммад бин Ашъас сам был свидетелем обстоятельств, склонивших его деда оставить правое дело и то, что заставило его отца и дядю поддерживать неправую сторону, а также принудить его самого принять участие в этой поддержке. Абдуррахман, видя, что стало с исламским правлением, какие уродливые формы оно принимает, был вынужден поднять восстание против Хаджжаджа. Но то, как завершилась его жизнь, должно послужить ясным уроком всем, опирающимся на опыт других. После того, как он убежал в Ратбиль, тамошние люди предали его и его братьев и продали их за низкую цену. Он вместе с тридцатью членами своей семьи, включая своего брата, сына, двоюродного брата и других, был захвачен. Для них были приготовлены кандалы, с цепями вокруг его шеи и шеи остальных. В таком состоянии их привели к Хаджжаджу. Абдуррахман прекрасно понимал, что Хаджжадж не шутит, и что предстать перед ним будет означать для него тяжелые последствия. Находясь в пути, он воспользовался случаем, когда стражники отвлеклись от наблюдения за ним, и выпрыгнул из того дома, где они остановились, и разбился насмерть. Когда ответственные за него люди увидели это, они отрезали его голову, а затем убили всех остальных, и отослали эти головы, вместе с головой его жены, Хаджжаджу, и далее – Абдул-Малику.
Мутарраф бин Мугира бин Шууба
Третья группа, поддержавшая неправую сторону с самого начала, дает нам два ярких примера, в числе многих других, в лице Мугиры бин Шуубы и Муслима бин Аль-Амра Аль-Бахили.
Позиция Мугиры на неправой стороне и то, что он подвел правых, хорошо известна. Последствия этого ожидали его сыновей, в особенности – Мутрифа. Тогда как Мугира был воспитан в языческих обычаях времен джахилийи и принял Ислам только ради того, чтобы избежать мести родственников убитого им человека, его сыновья получили воспитание в исламский период, и имели в себе зачатки стремления поддерживать правду. Но Хаджжадж бин Йусуф думал прямо противоположное. Он был их родственником и дал им наместничество над их родными районами в надежде, что они станут, подобно своему отцу, сторонниками неправды и помощниками Хаджжаджа в его жестокостях, реакционизме и порабощении людей.
Тогда когда они получили свою долю власти в правление Хаджжаджа, они не оправдали его надежды. Не будучи причастными к правлению, они не имели представления о тех жестокостях и уродливом нраве, которые проявлял Хаджжадж в правлении арабами и мусульманами. Но когда они присоединились к нему в правлении, они немедленно поняли его намерения и методы, и то, что он хотел с их помощью усилить свое влияние среди людей. В них проснулись скрытые добродетели и их совесть отвергла все то, чего не в состоянии вынести свободолюбивый и благородный человек.
Наиболее выдающимся из них в этом отношении был Мутриф, который был назначен Хаджжаджем в качестве правителя Мадаина. Он не мог найти в себе силы исполнять повеления Хаджжаджа. Он своими глазами убедился в деградации правления арабами и мусульманами.
Вероятнее всего, в это время он думал о своем отце, — как же тот мог наблюдать явное преступление, творящееся на его глазах, и согласиться присоединиться к этому правительству?. Таким образом, он испытывал внутренний конфликт – либо его отец был на стороне правды, либо арабы и мусульмане были невиновны. Вопрос состоял в том, должен ли он отречься от своего отца, на совести которого, как и многих оппортунистов и реакционеров, лежала ответственность за построение этой коррумпированной системы, либо ему следовало оставить арабов и мусульман. Кульминацией конфликта была мысль о том, следует ли ему продолжать сотрудничать с этим режимом, строительству которого его отец был самым пламенным помощником, или оставить его и изолировать себя дома, или же восстать против этой власти.
Мы прекрасно можем себе представить ужасное противоречие, раздиравшее Мутрифа бин Мугиру. Несмотря на все дурные качества своего отца, тот все равно оставался его отцом, и для человека нелегко отречься и отказаться от собственного родителя, в особенности если такое деяние покажет Мугиру как сторонника жестокости, тирании и сотрудничества с реакционерами.
Но, с другой стороны, широкие массы людей страдали под ярмом самой худшей власти. Нация была сокрушена под гнетом бесправия, рабства, покорности, кровопролития и массовых убийств. Одному Мутрифу было уготовано судьбой проявить свою неугасшую совесть, свободу души и благородство намерений.
Конфликт не продлился долго, и вскорости он принял единственно возможное для таких свободолюбивых людей, как он, решение. Он плюнул на наместничество, данное ему, отказался от дарованных ему полномочий, посмеялся над данной ему властью и решил присоединиться к рядам бунтовщиков и объявленных вне закона. Он полагал, что лучшим способом искупить зверства собственного отца будет рискнуть собственной жизнью. Таким образом, он отчаянно восстал, без надежды на победу, но только лишь чтобы заставить людей осознать ситуацию и наполнить свое сознание надеждой на непрестанную борьбу за свободу.
Он оставил свое наместничество и обратился к массам следующими словами: «Я призываю вас сражаться с этими тиранами за все, что они сделали». Далее он сказал: «Я не перестану проклинать действия этих тиранов до тех пор, покуда они не прекратят их совершать, и если будет то в моей власти, я переменю положение дел». По другому поводу он сказал: «Я призываю вас к Книге Аллаха и Сунне его Пророка и к сражению с этими тиранами». Затем он повторил собственные слова так: «Я призываю вас к Книге Аллаха и Сунне его Пророка и началу священной войны во имя правды и справедливости, дабы взыскать отмщение с грешников».
Затем, он объявил о восстании вместе с группой свободолюбивых людей и сражался по мере возможностей, пока не был убит в бою. Армия тирана поспешила отрезать его голову и отослать ее своим хозяевам. Несомненно, Мугира бин Шууба встретил свое наказание в форме того, что случилось с его детьми, за все, что он творил в своей жизни.
Кутайба бин Муслим бин Амр Аль-Бахили
Муслим бин Амр Аль-Бахили был одним из сторонников лжи и неправды, активно помогая неправедным. Он был алчный и подлый безо всяких признаков человечности и здравомыслия. Мы не будем много писать о нем, а только об одном из его деяний, которое он совершил, когда Муслим бин Акиль оказался пленником в Куфе после жестокого сражения и был тяжело изранен. Когда они принесли его во дворец Убайдуллаха бин Зияда, его горло совершенно иссохло от жажды. Он увидел кадку с водой у ворот и попросил пить. Там присутствовал этот самый Муслим бин Амр Аль-Бахили. Он сказал Муслиму бин Акилю: «Видишь ли, какая она холодная? Но, клянусь Аллахом, ты не выпьешь из нее ни капли». Затем он приказал солдатам не давать ему воды. Ибн Акиль сказал ему: «Какой же ты жестокий, бесчеловечный и черствый!».
Тогда Муслим бин Амр Аль-Бахили убил Муслима бин Акиля, покуда тот все еще испытывал жажду. Он отправил его голову омейядскому правителю в Дамаске, Йазиду бин Муавии. Таким образом, неправое дело одержало верх благодаря усилиям таких людей, как Муслим бин Амр. Затем его сын Кутайба стал наместником Хорасана, при омейядском тиране Хаджжадже. Здесь и воплотилась в жизнь пословица: «Кто помогает тирану или бессердечному человеку, того он подвергнет суду».
Кутайба бин Муслим был сыном того человека, который отказался подать воду жаждущему, находящемуся при смерти. Такой человек оказался в опасности со стороны неправой власти, которой служили он и его отец. Он обнаружил, что тирания, которой он с отцом помогал, готовится бросить ему вызов и нанести удар. Находясь в расцвете своей юности и власти, он ощущал, как земля дрожит под его ногами, и осознал, что он стал объектом мстительности тех самых людей, чьей правой рукой он был. Таким образом, он оказался вынужденным льстить массам, среди которых ранее насаждал порядок, основанный на жестокости, предательстве, бесправии и подобном им обращении. Он встал и, обращаясь к иракцам, собравшимся в Хорасане, сказал: «Относитесь ко мне как к одному из вас, и вы найдете подлинного иракца, от иракских родителей, любящего Ирак и имеющего свое мнение о религии».
Этими словами он намеревался подогреть их провинциализм против сирийцев, которые были правителями, и настроить их против Омейядов, занимавших трон в Дамаске, и угрожавших ему смертью. Далее он сказал: «Сирия подобна отцу, который признан, а Ирак подобен отцу, который неприемлем. Как долго будут сирийцы править ценой вашего усердия и вашей страны?[2]».
Теперь Ирак стал изгнанным и непризнанным отцом в глазах Ибн Муслима Аль-Бахили. Но в тот день, когда его отец не дал жаждущему человеку напиться воды, он не испытывал подобных чувств по отношению к Ираку. Когда его отец эксплуатировал Ирак и усердие его людей, он ждал на его стороне возможности заполучить наместничество и власть, и был вполне удовлетворен тем, что Сирия будет «признанным отцом».
Кого пытался этот Бахили обмануть, говоря, что он был иракцем, любящим Ирак, свободу взглядов и религию? Пытался ли он обмануть иракцев, которые так жестоко страдали в руках его отца и его хозяев? Где были для него иракцы в то время, когда его отец и он сам были орудиями тиранов, насаждая их порядки, намеренно не давая жаждущему и израненому человеку напиться воды?
Но ни лесть, ни попытка поднять знамя провинциализма, не принесли плодов Аль-Бахили. Его усилия завершились отсылкой его головы в тот самый Дамаск, в который была отослана голова Муслима бин Акиля, тому же самому омейядскому правителю. Голова Ибн Муслима бин Амра Аль-Бахили была отослана Сулайману бин Абдул-Малику.
Единственная разница в положении Бахили и Муслима бин Акиля состоит в том, что когда Кутайба был ранен, испытывал жажду и хотел напиться воды, никто не сказал ему: «Видишь ли ты, как она холодна? Клянусь Аллахом, ты не выпьешь и капли!». Но вместо этого всякий спешил поднести ему холодной воды.
Не только голова Кутайбы бин Муслима бин Амра Аль-Бахили рассталась со своим телом. За его головой последовали головы пятерых сыновей Муслима бин Амра Аль-Бахили. Это были Абдуррахман, Абдуллах, Салех, Хасин и Абдулкарим. И за ними последовали еще пять голов: головы их сыновей. Муслим бин Амр Аль-Бахили заплатил цену приверженности лжи одиннадцатью головами своих сыновей и внуков.
Задолго до этого сам Муслим бин Амр Аль-Бахили был убит омейядским мечом, когда Абдул-Малик захватил Ирак, чтобы победить и убить Ибн Зубайра.
